Прошу тебя, если не можешь забыть
И если увидеться хочешь,
Придумай, о чем нам с тобой говорить
(Ты женщина, ты и хлопочешь).
О прошлом не скажешь моим языком:
Как дождик оно перестало.
Увяло под беглым твоим каблуком,
Крапивою позарастало.
Прошу тебя, если надежд не унять
И тянет, убив, повидаться,
Придумай, как лучше тебя мне узнать,
Во множестве не обознаться.
Скажи: мой единственный, под фонарем,
В толпе, задохнувшись от бега,
Стоять буду в шляпке, с вуалью, с пером
В слезах прошлогоднего снега.
На этом незабываемом «Ты женщина, ты и хлопочешь» русская любовная лирика, по ощущениям, кончилась. "Ты", обращённое к женщине, не говоря уже о "вы", незаметно рассосалось. В романтических хитах "ты" либо мёртвая (подтип Пьяный врач мне сказал: тебя больше нет, пожарный выдал мне справку, что дом твой сгорел), либо вымышленная (подтип "И твои изумрудные брови колосятся под знаком луны"), либо дрянь-тварь-мразь (подтип "судя по письмам, чудовищно поглупела"). Я очень хочу ошибаться, хочу надеяться, что из бедной дохлой кисоньки по кличке Любовь выжмут, выдавят-таки ещё капельку. В девятнадцатом веке неплохо получалось:
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог...
Соколов не Бог, и он не даст. Ты женщина, ты и хлопочешь! - победно несётся над миром. Женщины, куда деваться, хлопочут.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →