Пушкин
В который раз весна показывает, кто где гадил. Дивное дело всё-таки: в марте, среди серо-чёрного снега ждёшь и ждёшь, пока эта пародия на сугробы сойдёт и стает уже куда-нибудь. Но стоит снегу сойти, как становится понятно, что без него ещё хуже. Мама моя поглядела на этот фекальный апофеоз и говорит:
- А каково было во времена конного транспорта?
Так конский навоз - ценное удобрение, а то, что мы в изобилии имеем сейчас на газонах, на дорожках и среди клумб, ни к какому делу не приспособишь. Но мало антисанитарии - у нас в выходные ломали ларёк на троллейбусной остановке. Ларёк немаленький, в нём помещался и торговый павильон, и халяльное кафе, где обедали водители маршруток, и даже тандырная с горячими лепёшками. Ан глядь, ломают. Собирают всё, что худо-бедно можно увезти, складывают в деловитый грузовичок. Вмурованный тандыр чернеется. Рассортировали, ценное увезли... а мусор оставили нам. Пенопласт, раскрошенный в мелкое крошево, валяется на целый квартал. Вместо ларька по колено куча битого стекла, гнутых гвоздей, ошмётков, обломков и заноз. Кто-то споткнётся и грохнется, например, спьяну - будет очень весело. Добавим работы врачам-травматологам. Институт Вредена неподалёку, всего-то остановок шесть.
Нет, я не знаю, неужели никакого способа призвать этих мусорщиков к порядку? Посреди улицы устроили помойку, и никто не чешется.
