Оставшись в одиночестве, надёжно прикрыв огромный кофр простынёй, Чемберлен извлекал щипцы с изяществом фокусника, выдёргивающего из рукава ворох разноцветных лент. Даже роженица не могла ничего заметить. Однако Чемберлены не были бы Чемберленами, если бы дали шпионам шанс похитить их изобретение. Они стали завязывать пациенткам глаза. Рассказвыают также, что в процессе работы Чемберлены успевали звенеть в колокольчики, постукивать молоточком и даже бряцать цепями, чтобы по характерному скрипу щипцов догадливые шпионы не смогли бы догадаться об их устройстве.
Медицинское сообщество клеймило Чемберленов за отказ разделить с коллегами свои разработки. Но фактически если знаменитая династия и отличалась чем-то от своих хулителей, то разве что преуспеянием. Медицина того времени была соревновательной, и врачи скрывали свои ноу-хау. Ведь не существовало ни патентов, ни каких-либо иных способов защиты изобретений, а следовательно, раскрыв секрет щипцов, Чемберлены бы существенно потеряли в деньгах. Один из представителей славного рода, Хью Чемберлен, писал, что не может раскрыть секрет, так как не хочет причинять боль отцу и братьям. Или, дословно цитируя: «Отцы мои, братия и равно моя особа, никто же другой в Европе, Соизволением Господним и собственным Промышлением, достигли и лета многие применяли Методу разрешать Женщин от бремени без малейшего Ущерба как пациенткам, так и плодам чрева их... Что до обнародования Тайны семейства нашего, а именно способа разрешать роды без опасных Крючьев — буде свершится это обнародование моею рукой, не будет мне прощенья... Ибо нельзя исхитриться предать Методу гласности, не принеся великого Вреда. Всё, что возможно мне сообщить открыто — три вышеупомянутые особы из нашего Семейства, включая и меня самого, способны и научены родовспоможению более безопасному, чем прочие лекари». Другими словами, хотите быть уверены, что переживёте роды, - ищите Чемберлена, но знайте — обучать своей знаменитой «методе» Чемберлены отнюдь не расположены. В те времена люди были тяжелы на подъём. Навряд ли женщина на сносях поехала бы на другой конец страны, чтобы разрешиться от бремени. А Чемберлены не поехали бы к пациентке, разве что она была бы королевской крови.
Акушерки-женщины ненавидели семейство Чемберленов лютой ненавистью, и имели на то все причины. В 1634 году Питер обратился к королю с петицией о необходимости создания Корпорации Повитух, которую предлагал сам возглавить. Какой разразился скандал! Повивальные бабки осаждали королевский дворец, потрясая письмами, порочащими Чемберленов, утверждающими, что мужчины-повитухи скверно разбираются в деторождении, применяют опасные инструменты и отказываются от визитов к небогатым роженицам. Легко догадаться, что во времена Чемберлена его идея не была реализована. Лишь годы и годы спустя, безо всякой помощи и участия английской династии, французские акушерки объединились в гильдию. Злосчастный Питер! Королевский Колледж настаивал, чтобы он сам подал заявку на получение акушерской лицензии.
Однако Питер Чемберлен не собирался оставлять за женщинами последнее слово. В 1647 году он опубликовал диатрибу против акушерок. Огромный том под заглавием «Глас в Раме слышен: рыдание детей и жен» был полностью посвящен — как и множество опусов других врачей в последующие времена — невежеству акушерок, вследствие которого они сеют среди младенцев и матерей настоящее опустошение.
В конце концов, Питер вылетел из Королевского Колледжа как пробка из бутылки, потому что пропустил множество обязательных собраний, точно так же, как его отец и дядя поколением раньше вылетели из Гильдии Хирургов и Цирюльников. С свободное от принятия чужих детей время этот достойный отпрыск Чемберленов делал собственных детей: он был дважды женат и народил четырнадцать сыновей и четырёх дочерей.
Хью, единственный из его потомков, кто посвятил себя акушерству, жил в Лондоне во время эпидемии бубонной чумы, подвергшей столицу настоящей децимации. В неделю умирало до семисот человек. [Примечание: Пути передачи инфекции через крыс в те времена были тайной за семью замками. Подозревали воду — доктора рекомендовали пить вместо воды херес — и собак, которых убивали во множестве. Мертвецов вывозили на телегах. По улицам валялись, источая зловоние, мёртвые псы. Все, кто были в состоянии, покинули Лондон, и немалая часть докторов в том числе.] Великодушная служба Хью на благо общества стяжала ему некоторую известность, но её масштабы были несравнимы со славой, которую принёс ему скандал с королевским дитятей, один из знаменитейших в британской истории. В 1658 году Хью выступил в поддержку короля Иакова II, объявив, что королева произвела на свет наследника трона (В случае отсутствия у короля-католика сына, власть переходила его зятю, протестанту Вильгельму Оранскому). За три месяца до заявления Хью действительно был вызван к ложу королевы, мучившейся родами. Хью сообщил, что к тому времени, когда он прибыл, повитуха-женщина уже помогла королеве разрешиться здоровеньким и крепким младенцем мужского пола. Тем не менее не надо было быть экспертом по акушерству, чтобы задуматься над вопросом, как такой крепыш умудрился появиться на свет на таком малом сроке. Поползли слухи: якобы королевский сын умер, а во дворец обманом пронесли чужого ребёнка. Новорожденного крестили Иаковом, в честь отца, которого впоследствии называли не христианским именем, а прозвищем «Старый Претендент», намекая, что он лишь претендует на трон. Мельница сплетен молола и молола, и вот уже Вильгельм Оранский готовился возвратиться в Англию и потребовать себе королевство. Но верноподданный роялист Хью заверяет без единой крупицы сомнения, что младенец Иаков — родной сын королевы. «Я свято уверен, что незаметно пронести мимо меня новорожденное дитя, как утверждалось, в грелке, было бы никак невозможно» - таковы были его подлинные слова. Никаких доказательств Хью не имел, ничем подкрепить своё заявление не мог, но король, чтобы пресечь сплетни, настоял, чтобы суд поддержал его версию событий. Более того, его величество предъявил суду окровавленные, пропитанные водами простыни с монаршего ложа в доказательство, что его супруга действительно стала матерью. Но безрезультатно (осмелился ли кто-нибудь взглянуть?) Вильгельм Оранский занял трон, король Иаков, его жена и маленький Иаков эмигрировали во Францию. А что же Хью? Он очаровал Вильгельма и его супругу Марию и занял пост лейб-акушера королевы. То была синекура из синекур: Мария никогда не имела детей.
